Триумфы и сбои фестиваля «Два века с Верди»

В Самарском оперном воздали должное великому итальянскому маэстро

Если уж приглашать гастролеров-певцов, то непременно звездных

Нынешний традиционный оперный фестиваль в Самарском академическом театре оперы и балета был посвящен Джузеппе Верди: в 2013 году исполняется 200 лет со дня рождения великого итальянского маэстро. Фестивальную афишу составили три вердиевских спектакля театра: «Травиата», «Риголетто» и «Аида», гала-концерт, а также гостевой спектакль московской «Новой оперы» «Трубадур».

Традиционно - не всегда плохо

Привлекательность фестивалей, прежде всего, в том, что в них участвуют приглашенные солисты, и это подчас до неузнаваемости преображает хорошо знакомые спектакли. Правда, такое случается только при действительно звездных гастролерах.

Фестиваль «Два века с Верди» открылся «Травиатой» - первой премьерой нынешнего сезона. Эта опера - одна из самых заигранных и запетых, подлинные исполнительские откровения в ней редкость, да и маститые дирижеры не всегда берутся за нее, предпочитая «раскрываться» на более монументальных сюжетах. В этом смысле самарская «Травиата» – приятное исключение: ее музыкальным руководителем является маэстро Александр Анисимов.

Спектакль вызвал неоднозначную реакцию внезапно оживившихся доселе неизвестных в наших пределах комментаторов. Как ни странно, основные претензии были связаны с традиционностью режиссерского решения итальянца Карло Антонио де Лючии, который остался в рамках классических канонов, как бы возвратив зрителей к оперной эстетике второй половины прошлого века. Но именно это оказалось трудным орешком для многих исполнителей: отсутствие в режиссуре изощренных подтекстов и постмодернистской символики не упростило, а, наоборот, усложнило их задачу, делая акцент на естественности и достоверности сценического существования. А к этому не все оказались готовы.

Фестивальная «Травиата» показала, что по прошествии полугода ситуация изменилась к лучшему: артисты вжились в роли, а потому и предложенные режиссером мизансцены, обретя психологическую наполненность и внутреннюю логику, перестали казаться излишне «простыми» и «тривиальными». В партии Виолетты выступила солистка Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Мария Пахарь. Певица привлекла, прежде всего, вокальной выразительностью исполнения, а также свежестью и полетностью красивого, сильного голоса, тембру которого, впрочем, не достает хрустальной изысканности и тонкости, свойственных колоратурам прошлого. В дуэтных сценах с Виолеттой буквально ожил обычно холодноватый исполнитель партии Альфреда Дмитрий Крыжский, который старался не уступать партнерше по эмоциональной отдаче. Подлинным героем вечера стал солист Дюссельдорфской оперы Борис Стаценко, исполнивший партию Жермона в лучших традициях классического бельканто. Мощный, насыщенный, яркий по тембру баритон певца звучал безупречно и в драматических, и в лирических сценах. Благодаря незаурядному актерскому мастерству Стаценко удалось создать удивительно рельефный характер, передать сложную и противоречивую гамму переживаний своего персонажа.

Зловещий эксклюзив

Следующий фестивальный вечер был отдан «Риголетто» - самому, пожалуй, спорному спектаклю в афише театра. Московский режиссер и хореограф Михаил Кисляров предпочел поставить оперу в откровенно постмодернистском ключе, поместив ее персонажей в некую условную среду, в которой царят фашистские диктаторы - то ли Муссолини, то ли Гитлер, то ли Сталин. Безалаберный, легкомысленный герцог предстает цинично жестоким похотливым злодеем без тени внешней привлекательности и обаяния. Придворный шут Риголетто – это находящийся на службе у своего хозяина не менее циничный субъект, скрывающий под личиной злого и жестокого насмешника сердце нежно любящего отца. Но именно эта важная психологическая канва оказалась наименее убедительной: вселенское зло, которое правит бал в спектакле, не оставляет места истинной любви, доброте и состраданию.

Мужские персонажи спектакля - смесь абверовского генералитета, солдат вермахта и подобострастной зомбированной толпы штатских молодчиков. Женщины - пестрая толпа уличных девок, с которыми проводит время хозяин и его свита. Из действия полностью изъяты все лирические контексты, которыми изобилует вердиевская партитура. Любовные излияния герцога превращаются в откровенные издевательства, и безоглядная влюбленность юной Джильды в такого монстра абсолютно неправдоподобна и вызывает ассоциацию с неким патологическим извращением.

Казалось бы, все эти эксклюзивы самарского спектакля исключают возможность участия в нем артистов со стороны. Но они не смутили ни исполнителя заглавной партии Бориса Стаценко, которому за годы зарубежной карьеры довелось видеть и кое-что почище, ни выступившего в партии герцога солиста московской «Геликон-оперы» Василия Ефимова, индивидуальности которого, похоже, особенно близка самарская трактовка персонажа.

Этот гостевой тандем уже пел в «Риголетто» на фестивале 2012 года. И если Стаценко вновь подтвердил свою высокую репутацию певца-актера, одного из лучших Риголетто на куйбышевской - самарской сцене, то Ефимов на сей раз не только не повторил своего скромного прошлогоднего успеха, но чуть было вообще не сорвал спектакль, так как вышел на сцену больным и вскоре потерял голос. К сожалению, у стоявшего за пультом дирижера Виктора Куликова не хватило решимости произвести необходимую в таких случаях экстренную замену исполнителя.

Создалось впечатление, что гнетуще-зловещая атмосфера, сопутствующая каждому представлению самарского «Риголетто» и особенно ощущавшаяся в этот вечер, как бы материализовалась, «отомстив» идеологам спектакля, в продолжение которого публика почти не реагировала на самые шлягерные номера популярной оперы.

Фестивальный топ

Безусловной вершиной фестиваля стала «Аида». Ее премьера состоялась совсем недавно - в конце марта, но благодаря отборному составу, который был занят в фестивальном показе, именно в этот вечер спектакль впервые предстал во всем блеске не только роскошной постановки, но и вокального мастерства исполнителей ведущих партий. Нужно сказать, что «Аида» - из тех грандиозных по масштабу опер, за которые не стоит и браться, если нет гарантии по-настоящему классных составов. Над спектаклем работали художественный руководитель и главный дирижер театра Александр Анисимов, санкт-петербуржцы: режиссер Юрий Александров, художник Вячеслав Окунев и балетмейстер Ирина Шаронова, а также хормейстер театра Валерия Навротская.

Заглавную партию в этот вечер исполнила Ирина Крикунова, на сегодняшний день лучшая из самарских Аид. В голосе певицы достаточно красок для создания яркого вокального образа героини, которой свойственны и проникновенная лирика, и драматические, а подчас и трагические переживания. В партии эфиопского царя Амонасро впервые выступил Василий Святкин, пропустивший премьерные спектакли, и с его появлением этот персонаж наконец-то обрел столь желанные для него мощь и даже некий экзотический колорит. Солистка Московского музыкального театра Лариса Андреева в партии Амнерис продемонстрировала красоту и выразительность своего меццо, в верхнем регистре обретающего, впрочем, явный сопрановый колорит, что свойственно многим нынешним представительницам этого достаточно редкого голоса.

И все же безусловным лидером фестивальной «Аиды» стал исполнитель партии Радамеса ведущий солист Мариинского театра Ахмед Агади. В кои-то веки на самарских подмостках выступил певец, не подстраивающийся под штучный по характеру и тембровой окраске тип голоса, а настоящий драматический тенор с блестящими, лишенными форсировки верхами и специфической, присущей исполнителям героического репертуара манерой звукоизвлечения. Все это произвело на слушателей неизгладимое впечатление – у некоторых на глазах были слезы. Спектакль прошел на огромном подъеме, с подлинным драйвом и явился вершиной всего фестиваля.

Последовавший за «Аидой» гала-концерт, в котором приняли участие гости и солисты самарского театра, оказался несколько в тени. Это связано, может быть, с тем, что «Аида» буквально опустошила и артистов, и слушателей, но наверняка и с самой программой вечера, значительную часть которой при буквально необозримом вердиевском репертуаре составили фрагменты все тех же фестивальных спектаклей. К тому же не было ни одного басового номера – эта вокальная краска вообще оказалась смикшированной на нынешнем фестивале.

Браво примадонне

Если не считать «Бориса Годунова», показанного Большим театром в Самаре в 2005 году на юбилейном фестивале в честь 60-летия Победы, и специально поставленной для гастролей «Царицы» Давида Тухманова, которую московская «Геликон-опера» привозила в 2011 году, иногородних оперных спектаклей в Самаре не бывало. Поэтому премьерный «Трубадур» московской «Новой оперы», представленный на нынешнем фестивале в полной экипировке – с солистами, хором, оркестром и декорациями, стал событием далеко не ординарным. К тому же эта опера давно не идет на местной сцене.

Для самарских гастролей москвичи усилили свою достаточно крепкую труппу несколькими приглашенными знаменитостями. Одна из них – примадонна мировых оперных подмостков Елена Манистина, певица, которая как никто другой заслуживает титула оперной дивы. Пятнадцать лет назад, будучи студенткой Саратовской консерватории, Елена участвовала в проходившем в нашем городе Конкурсе имени Глинки, на котором ее особо отметила Ирина Архипова. У великой певицы Манистина окончила Московскую консерваторию и аспирантуру. Став лауреатом нескольких престижных конкурсов, она сделала блистательную мировую карьеру, с 2000 года является солисткой Большого театра.

Это редкостная удача: услышать певицу такого уровня, находящуюся к тому же в расцвете сил. В Азучене, одной из своих коронных партий, Манистина в полной мере раскрыла уникальные возможности своего необыкновенного по красоте меццо-сопрано, необъятного по объему, ровно и свободно звучащего во всем диапазоне - от глубоких бархатных низов до распахнутых лавин верхнего регистра. Пение Манистиной - сродни звуковой стихии, которая захлестывает волнами по-настоящему больших эмоций и страстей. К сожалению, среди участников спектакля не оказалось еще одной приглашенной знаменитости - солиста Боннской оперы грузинского драматического тенора, лауреата международных конкурсов Георгия Ониани, изначально заявленного на партию Манрико - его почему-то определили во второй состав.

«Трубадур» «Новой оперы» поставлен итальянским режиссером Марко Гандини в традиционной реалистической манере с упором на вокальную выразительность исполнителей и без особых мизансценических изысков: большую часть своих арий артисты поют откровенно на публику и если кто-то из персонажей не должен видеть находящихся на сцене партнеров, то он их и не видит. Колорит эпохи передается в основном стильными костюмами. Решенное в притемненной холодновато-серебристой цветовой гамме оформление подчеркнуто условно. Его основными элементами являются три уходящие под колосники наклонные башни, которые по ходу действия на глазах у зрителей поворачивают и перемещают служители сцены. За пультом был дирижер Евгений Самойлов.

Вердиевский фестиваль, несмотря на некоторые шероховатости, прошел с завидным успехом, еще раз доказав, что если уж приглашать в спектакли гастролеров-певцов, а именно такова сегодня повседневная мировая оперная практика, то непременно звездных.
Фото – на выбор: сцена из фестивального спектакля «Аида».