«Басы XXI века»: лучшие басы мира говорят об опере

- Это знакомая нам из нашей истории пора безвременья, мы ее не так давно пережили, может быть даже еще не до конца, когда какая-то сильная власть уходит, и остается человек, который не знает, что с этой властью делать, и это действительно рождает ощущение полной беспомощности и катастрофы. И Бородин как истинно русский композитор, наверное, очень хорошо это себе представлял. Недаром же он перерабатывал «Слово о полку Игореве»… Он не успел собрать этот материал в единую картину, многие знаменитые композиторы после его смерти приложились к опере, и музыка, конечно, качественная, но все равно то, что представлял себе Бородин, мы до конца узнать не сможем. И недаром же режиссеры предлагают разные трактовки, тот же Покровский, или вспомним последний любимовский проект – они конструируют сюжет по-разному, в соответствии со своими представлениями, и это всё недаром, потому что опера не закончена и осталось много вопросов чисто философского характера, драматургических. Может быть, эта загадка оперы тем и хороша, что она оставляет место для размышлений – и зрителям, и постановщикам.
 

- Образ Годунова очень интересен – и в истории, и у Пушкина, хотя у Пушкина он другой. В истории Годунов – умный политик, сумевший при Грозном удержаться у власти. У пушкинского Годунова основная черта – муки совести. Зарезал ли он Димитрия? По Пушкину – зарезал, не своими руками, но приказ он отдал. Зарезал, иначе играть там нечего! Пушкин в какой-то мере продолжил в литературе драматургию Шекспира. Шекспир все время задавал какие-то вопросы: Отелло из ревности убил Дездемонну или не из ревности, Яго завистливый или нет, то же самое у Пушкина – он берет человеческое качество и разыгрывает из него историю: в образе Сальери, в образе Скупого Рыцаря…
Пушкина нельзя воспринимать как историка, в его творчестве имеют место скорее некие символы в достаточно условной ситуации. И Мусоргский, гениальный драматург, смог перенести пушкинский текст на сцену. Пожалуй, Мусоргский – композитор, который мог бы писать оперы на сюжеты Достоевского, потому что он разрабатывает мотив с обостренным чувством вины. Муки совести – безграничная тема, один из значимых для русского человека вопросов. Я думаю, что исполнитель, который выходит в образе Годунова, должен всё-таки жалеть Бориса. Тогда будет эффект и для публики. Где-то этот персонаж конечно должен быть жестким, но отношение в целом к нему все равно должно быть сочувственное. 

"НА МОМЕНТ ДЕБЮТА В ПАРТИИ БОРИСА Я ДАЖЕ НЕ ПОМНЮ, ЧТОБЫ УЧИЛ ЭТУ РОЛЬ: Я УЖЕ ВСЮ ОПЕРУ С ПЛАСТИНОК ЗНАЛ НА ПАМЯТЬ"
Солист Национальной оперы Украины им.Т.Шевченко, народный артист Украины, лауреат международных конкурсов Тарас ШТОНДА

- Скажу безо всякого преувеличения, что значит немало, он занял уже значительное место в моей творческой жизни. Я с теплотой вспоминаю, что именно с Самары началась моя карьера в России: после конкурса в Баку в 2000 году, где мы встретились с Дмитрием Сибирцевым, – сыном Александра Сибирцева, который был на тот момент директором Самарского театра. Дмитрий позвал меня на первый Самарский фестиваль, который состоялся в феврале 2001 года.

И вот с 2001 года я постоянный участник Басов XXI века в Самаре. В моей памяти – фестиваль 2008 года, он был обширный, я в нем пел Князя Игоря и участвовал в концертах, и в гала, для меня очень ценен прием самарской публики, мне показалось за предыдущие фестивали, что она меня любит, есть у меня уже и поклонники в Самаре: одна женщина из «украинской диаспоры» постоянно ходит на мои выступления и всегда мне дарит конфеты. Очень много самарцев, которых я уже узнаю в лицо на своих концертах – потому что действительно много было фестивалей, выступлений, – и журналистов, которые обо мне часто пишут, например, Валерий Иванов… Мне всё это очень ценно, очень люблю петь для самарской публики и ценю приглашение на этот фестиваль. Помню один такой вызов – «Приношение Шаляпину», мне сделали такую афишу, что было даже неудобно: я был точно не достоин ее на тот момент, мне кажется, она была мне дана авансом. И я постарался очень хорошо спеть, потому что хотел оправдать такую афишу, на которой значился мировой звездой. Это было, кажется, осенью 2009 года. У меня есть записи с того фестиваля, иногда я их переслушиваю и думаю, что в какой-то мере я афишу оправдал.

И самарский фестиваль Басов, хотя он и не называется шаляпинским, для меня связан именно с Шаляпиным. Потому что помимо «Приношения Шаляпину» мой репертуар вообще тяготеет к шаляпинскому, и в частности, на самарском фестивале – опера «Князь Игорь» и многие произведения, которые я пою на концертах, навеяны творчеством величайшего русского певца. 
 

- В шестнадцать лет мне подарили пластинки Шаляпина – до Шаляпина я не знал такой оперы: музыкальную школу отчаянно прогуливал и не «варился» еще в музыке. Но я тогда уже немножко пел, и я просто влюбился в этот набор пластинок, в Шаляпина, и в частности – в его Бориса Годунова. Я просто жил этим образом с шестнадцати лет, сейчас мне сорок шесть, и все эти тридцать лет – начиная с прослушиваний оперы дома у себя в комнате и попыток подражать Шаляпину до профессиональной жизни – все эти тридцать лет меня сопровождает этот величайший образ всей русской музыки и наверное один из величайших в мировой музыкальной литературе. Я профессионально дебютировал в этой роли в 2005 году. Это был дебют в Киевском театре, к тому моменту я в концертах и на конкурсах уже пел много арий из «Бориса Годунова» – «Достиг я высшей власти», «Скорбит душа», песню Варлаама, и наконец в мае 2005 года, в возрасте 38-ми лет, когда за плечами уже были несколько партий в Большом театре, победа на конкурсах, я пришел к этой величайшей роли, которая во мне на тот момент уже жила многие годы. На момент дебюта в партии Бориса я даже не помню, чтобы учил эту роль: я уже всю оперу с пластинок знал на память. Оставалось только проверить моменты с длительностями и точным музыкальным прочтением, и на сцену я уже не выносил халтуру. Я пел «Бориса Годунова» в редакции Римского-Корсакова, в мире она сейчас уже практически не идет, за исключением Большого театра, принята другая редакция, затем в апреле 2007 состоялся мой дебют в Большом театре, где я пел уже в редакции Мусоргского и постановке Сокурова, и этот «Годунов» тоже оставил во мне значительный след, хотя Александр  Сокуров, знаменитый кинорежиссер, говорил отбросить шаляпинские стереотипы: «Я не хочу здесь видеть Шаляпина, я хочу видеть тебя, Тарас». На первый момент мне казалось, что очень трудно сказать что-то после Шаляпина, но в новой постановке Сокурова мой Борис обогатился второй редакцией, не той, которую пел и прославил на весь мир Шаляпин. В Большом театре я три года пел Бориса, затем постоянно на гастролях в Европе с Киевским и Большим театрами – правда, в ангажементах мне пока Бориса петь не случилось – я не могу припомнить, чтобы мне пришлось где-то еще в России петь Бориса, Самара будет моим первым городом вне пределов Большого именно в России. Правда, я вспоминаю, еще до того, как я дебютировал в партии Бориса, Большой театр был на гастролях с этой оперой в Самаре, и там я пел Пимена. А Борисом тогда был прекрасный московский бас Михаил Казаков.

Солист Национального академического Большого театра оперы и балета Республики Беларусь, приглашенный солист Государственного академического Большого театра России, лауреат международного конкурса Андрей ВАЛЕНТИЙ
 

- Я очень рад, что фестиваль "Басы 21 века" уже стал традиционным! А ваши "басы-родоначальники", вместе с Дмитрием Сибирцевым, стали настолько востребованными, что собрать нас всех вместе, порой, очень трудно. Фестиваль престижный, выступать в нем почетно!Ведь планка задана высокая. Уровень требований и ожиданий со стороны публики велики. Публика в Самаре, должен сказать, очень искушенная: избалована хорошими певцами и дирижерами... Басовая конкуренция "не спит", есть очень много прекрасных певцов! Одним словом, я рад быть приглашенным снова. Рад соответствовать "планке".

- В рамках фестиваля вы исполняете партию князя Галицкого в "Князе Игоре". Каким вы видите этого персонажа? Есть и у Вас симпатия к нему?