Закрыть поиск

От вечных истин - к буффонаде

Текст: Валерий ИВАНОВ.

В Самарском оперном театре продолжается эксперимент. На сцене ДК железнодорожников поставлены две одноактные оперы русских композиторов.
 
"О Моцарт, Моцарт…"
 
Cамарский академический театр оперы и балета выпустил долгожданную оперную премьеру. Ввиду отсутствия стационара замахиваться на масштабные полотна оперной труппе сейчас, естественно, невозможно. Поэтому выбор пал на две одноактные оперы русских композиторов: "Моцарт и Сальери" Н.Римского-Корсакова и "Мавра" И.Стравинского. Сразу хочется отметить, что поставленные на сцене Дома культуры железнодорожников, эти камерные сочинения как нельзя лучше вписались и в масштаб зала, и в его редкостную по гармоничности отделку в стиле модерн.
 
Сюрпризом стала абсолютно неизвестная в Самаре постановочная команда, о которой нет ни слова в выпущенной к премьере программке. С трудом удалось узнать, что музыкальный руководитель и дирижер спектакля Роман Демидов из Нижнего Новгорода, а режиссер-постановщик Елена Александрова - из московской "Новой оперы".
 
В спектакле много необычного. Его камерность подчеркивается - хочется думать, что это вынужденный ход - отсутствием полноценного оркестра: обе оперы идут в сопровождении небольших по составу инструментальных ансамблей, которые располагаются прямо в зрительном зале перед первым рядом кресел. Кроме того, самарский оперный, известный своей традиционной приверженностью сугубо реалистической постановочной традиции, этим спектаклем продолжил начатый "Чародейкой" эксперимент в духе продолжающего блуждать по оперным подмосткам постмодерна, когда ни в оформлении, ни в костюмах уже нет точного следования эпохе и размытыми становятся характерные детали места действия. Само же сценическое действо, во многом являющее собой плод фантазии режиссера, как правило, мало соответствует замыслу композитора и автора либретто и рассчитано в основном на ассоциативное мышление зрителей. Все это в большей степени относится к " Моцарту и Сальери".
 
Эта опера, сочиненная Римским-Корсаковым в 1897 году на неизмененный и только отчасти сокращенный текст одноименной пьесы А.Пушкина, стала для композитора своеобразным экспериментом. Она совпала с его увлечением вокальным творчеством и явила собой новый для него речитативный стиль, в котором с удивительным мастерством преподносится каждое слово, подчеркиваются тончайшие нюансы речевых интонаций. "Моцарт и Сальери" - опера прежде всего для певцов-актеров, способных передать в музыке движения души своих персонажей, их переживания и страсти. И этого может быть вполне достаточно для успеха спектакля.
 
Однако режиссер-постановщик "подстраховал" исполнителей, расцветив сценическое действие оперы своей фантазией. Оно разворачивается в неком условном пространстве, напоминающем то ли современную студию звукозаписи, то ли научную лабораторию с соответствующей атрибутикой. Стены сплошь испещрены латинскими письменами. Впрочем, удалось разобрать лишь одну надпись: Alter ego…
 
Где-то под колосниками сцены - выполненная в виде металлического каркаса фигура летящего человека - Икара ли, космонавта… Она как бы пронзает толщу времен, намекая на то, что все происходящее на сцене - вневременно и спор о гении и злодействе - вечен.
 
Внешне персонажи оперы отличаются от своих исторических прототипов. Необычны и их сценические действия. Так, погруженный в глубокие размышления о смысле жизни и таинстве творчества Сальери внимательно разглядывает…рентгеновские снимки. Ну как же еще нагляднее проиллюстрировать пушкинскую фразу: "Музыку я разъял, поверил алгеброй гармонию"… Иногда Сальери напоминает опереточного злодея гофмановского типа: когда, например, всердцах рвет на клочки портрет ненавистного соперника и особенно - когда наливает из стеклянной колбы предназначенный для Моцарта яд… в рукоятку зонта. Моцарт представлен, в основном, в бытовых тонах: "гуляка праздный…"
 
Подобные примеры необычности видеоряда спектакля можно продолжить. Так что если кому-то покажется скучной музыка, можно сконцентрироваться хотя бы на этом. Но самым, пожалуй, неуместным показался придуманный режиссером и "оживленный" хореографом Надеждой Малыгиной некий эфемерный персонаж-призрак, обозначенный как "Гений Моцарта". Напоминающее то ли курицу, то ли летучую мышь нелепое существо все время назойливо мельтешит на сцене, "вытанцовывая" и как бы разжевывая для непонятливых зрителей душевные переживания своего одушевленного "патрона". Снова и снова - режиссерские подсказки…
 
Музыкальное прочтение оперы показалось достаточно спорным. В нынешней постановке сочинение Римского-Корсакова как бы утратило свою самодостаточность. Не доверяя композитору, в спектакль ввели многочисленные обширные по объему фрагменты оригинальных сочинений Моцарта и Сальери - всего двенадцать (!) сочинений. Что говорить, все вставные номера композиторов-гениев превосходны. Они предваряют действие, постоянно вклиниваются в него и… безвозвратно разрушают тщательно выверенную музыкальную драматургию Римского-Корсакова.
 
В нужный момент для исполнения концертных номеров "в кустах", то бишь на балконе зрительного зала, обнаружился оперный хор, кое-что по ходу действия спели появлившиеся на сцене в качестве безымянных персонажей ученики Центральной детской хоровой школы… Слушать приятно, но почти невозможно сосредоточиться на стилистике основного музыкального материала автора оперы. Наверное, все это допустимо, но тогда и название представляемого действа должно быть соответствующим, скажем, фантазией на тему Моцарта, Сальери и Римского-Корсакова.
 
И все-таки побеждает автор оперы, который предоставил исполнителям заглавных партий превосходный материал для самовыражения. Заслуженные артисты России Андрей Антонов - Сальери и Михаил Губский - Моцарт на высоте во всех отношениях. Оба артиста продемонстрировали очень качественное, осмысленное, выразительное пение и вполне достоверную игру, что возвысило их персонажей над суетой происходящего на сцене. В исполнении Антонова и Губского известные исторические личности предстали такими, какими их захотели увидеть Пушкин и Римский-Корчсаков. Что же касается исторической достоверности их взаимоотношений, то это оставим на суд истории.
 
"Мавра"
 
Гениального Игоря Стравинского трудно причислить к числу популярных у нынешней аудитории композиторов. Его уходящие корнями в историю русской национальной культуры и в то же время удивительно самобытные, а подчас прихотливые гармонии достаточно сложны для неподготовленных слушателей. Их легче воспринимать на фоне сценического действа, которому они, в свою очередь, придают особый, "мерцающий" колорит.
 
Сегодня имя Стравинского можно увидеть на афише театра юного зрителя "СамАрт": в его репертуаре литературно-хореографическая композиция "История солдата" на музыку композитора. В 1990-е годы на сцене оперного театра шла одноактная опера Стравинского "Соловей", его "Жар-птица" входит в программу вечера балетов Серебряного века. И вот еще одно название - "Мавра" - опера, по признанию самого композитора, являющаяся знаком его пиетета перед гением Пушкина. Она написана на либретто Бориса Кохно по пушкинской повести в стихах "Домик в Коломне".
 
В опере всего четыре персонажа, один из которых бравый усатый гусар, переодетый в женскую одежду и изображающий кухарку. Эту роль в премьерном представлении исполнил Михаил Губский. Все происходящее на сцене - типичная бытовая комедия, веселый розыгрыш с примесью откровенной буффонады. Это подчеркивают и костюмы Петра Окунева и Ольги Шаишмелашвили, выполненные в русском стиле с вкрапленными в них элементами некой цирковой атрибутики. Правда, музыка Стравинского все-таки далеко не опереточного толка, она требует от певцов особой - утонченной манеры сценического существования, а этого не так-то просто достичь ввиду обилия в партитуре сложных интонационных и ритмических "рифов". Занятые в спектакле Диля Шагеева - Параша, Наталья Ефарова - ее мать и Наталья Дикусарова - соседка азартно подыграли Губскому, ставшему в этот вечер подлинным бенефициантом. В финале зрители аплодисментами проводили его персонажа, который, будучи застигнутым врасплох во время бритья, с намыленной физиономией прямо через зал убежал со сцены.
 
Итак, после череды театрализованных коцертных представлений театр показал два одноактных спектакля. Правда, и они являются пока лишь эскизами к полноценным постановкам с хором и оркестром. При слишком длительном воздержании труппа может попросту отвыкнуть от таких работ. Может быть, имеет смысл подумать о подготовке несколько масштабных спектаклей где-то на стороне, чтобы по окончании капитального ремонта представить их на сцене собственного стационара.

Источник.
Написать нам