Закрыть поиск

Первая опера комом

 Нина Чусова поставила в Самаре «Бориса Годунова» 

 Наиболее удачная сцена, как в игровом, так и в музыкальном отношении - картина перед собором Василия Блаженного.
Фоторепортаж:
Нина Чусова поставила в Самаре «Бориса Годунова»

В Самаре состоялась долгожданная премьера оперы «Борис Годунов». Многое было сказано и написано о «знаковости», значимости и актуальности этого спектакля для Самары (оперой Мусоргского был открыт Самарский оперный театр в 1931 году). Большинство сказанного, если не считать «нелепо роскошные» декорации и костюмы Павла Каплевича, так словами и остались. Впрочем, обо всем по порядку. 

Армен Арутюнов
"Волжская коммуна"
Фото Игоря Казановского
05.06.2012

«Борис Годунов» - первая опера, поставленная театральным режиссером Ниной Чусовой. По словам Чусовой, это произведение Мусоргского требует нестандартного подхода, однако режиссура спектакля, надо сказать, оказалась вполне стандартной. Чусова попыталась сакцентировать внимание в опере на самом Борисе, но четко расставить акценты не получилось. Образ сильного царя, мучаемого совестью, до конца так и не был раскрыт, не считая финальной сцены в Грановитой палате, в которой показана агония терзаемого призраком царевича Димитрия царя.

В попытке выделить жизненную историю Бориса, показать несовместимость власти и совести, режиссер упустил сюжетные линии остальных героев. К примеру, сократив оперу и убрав из нее сцену под Кромами, постановщики сделали незавершенными образы некоторых героев. В первую очередь это касается народа, характер которого меняется в течение спектакля, как верно заметила и сама Чусова в одном из интервью. Вначале апатичный и безвольный (во дворе Новодевичьего монастыря), радостный (венчание Бориса), бедный и голодный (перед собором Василия Блаженного)... На этом Чусова останавливается, считая, что просьба «Хлеба, хлеба дай голодным...» из мольбы перерастает в озлобленность. Логическое же завершение образа должно происходить именно в сцене под Кромами, где, подстрекаемый бродягами Варлаамом и Мисаилом (их присутствие в спектакле ограничивается сценой в корчме), народ кричит «Смерть, смерть Борису», приветствует появившегося на сцене Самозванца, образ которого так же «обрезан» сценой у фонтана с Марией Мнишек. Несмотря на то, что весть о приходе польских войск во главе с Лжедмитрием прозвучала и на боярской думе, и в финальной арии Юродивого «Скоро враг придет, и настанет тьма...», последняя сцена с Самозванцем изображает его в роли тщеславного любовника, но никак не предводителя войска, готового идти на Москву. Безусловно, все читали Пушкина, слушали оперу, смотрели экранизации или читали либретто в программке, на худой конец, но целостнее спектакль от этого не воспринимается. Несмотря на попытку объединить картины сменой декораций с использованием видеопроекции, спектакль разваливается, оставляет ощущение отдельных сцен, собранных воедино и искусственно скрепленных единым оформлением.

Несмотря на отсутствие картины под Кромами, массовые сцены решены наиболее удачно. В первой картине в народе присутствуют элементы пластики. То тут, то там из общей массы резко встают во весь рост артисты, вскидывая вверх руки, а затем плавно опускаясь обратно. Наиболее удачная сцена, как в игровом, так и в музыкальном отношении - картина перед собором Василия Блаженного. Сцена условно разделена на две части. Справа располагается народ, удерживаемый приставами, а слева оказывается царь с немногочисленной свитой. Из толпы вырывается мальчишка и падает перед царем на колени, моля о куске хлеба, но приставы ловко хватают мальчишку и возвращают его обратно. Следующий вслед за хором дуэт Юродивого и Бориса, наряду с финалом, один из самых удачных эпизодов спектакля.

В нескольких сценах Чусова вполне удачно вводит хореографические номера (хореограф Эльвира Первова). В сцене венчания на царство Бориса народное веселье с танцами и акробатическими номерами выглядит очень органично, как и не до конца отработанный, но все же эффектный номер в польской сцене, где танцоры, загримированные под скульптуры на фонтане танцуют и шествуют вместе с веселящимися панами. Не совсем уместной кажется танцевальный номер в сцене в корчме. Отчасти комичная сцена строится на арии Варлаама, актерской игре Самозванца, приставов и бродяг. Четверка танцоров — посетителей корчмы создает лишнюю суету на сцене, отвлекая внимание от происходящего.

В программке спектакля указаны три исполнителя партии Бориса — Андрей Антонов, Александр Бобыкин и приглашенный солист «Геликон-оперы» Михаил Гужов, однако по какой-то причине во время всех трех премьерных спектаклей в роли царя выступал Гужов. Опытный бас, неоднократно игравший на московской сцене Годунова, Гужов много раз оказывался в тени во время спектакля. Неидеалность акустики, необдуманный шаг режиссера, расположившего в некоторых сценах Бориса слишком глубоко, слишком громко игравший свою партию оркестр или недостаточно сильный голос тому виной, но партия царя неоднократно терялась в ансамбле, не считая финальной сцены, где Гужов раскрылся и как оперный певец, и как талантливый актер. Наиболее ярко в опере прозвучал Юродивый в исполнении Анатолия Невдаха. Безусловно важный в тандеме царь-шут персонаж, Юродивый, по сути, затмил собой Годунова, на которого делала акцент режиссер.

Много говорилось об актуальности «Бориса Годунова» сегодня. Действительно, к Пушкину и Мусоргскому все чаще обращаются в России. В Большом театре поставлен Сокуровский спектакль, на прошлой неделе состоялась премьера в Мариинке, где действие перенесено в современную Россию, осенью на экранах появился нашумевший фильм Мирзоева. В отличие от перечисленных работ, самарский «Годунов...» лишен актуальности, а тема взаимодействия совести и власти хоть и присутствует, но воспринимается лишь в историческом контексте.

Единственное безусловное достоинства самарской премьеры Годунова — это сценография, костюмы (Павел Каплевич) и свет (Сергей Мартынов). Богатые костюмы и декорации, ведеопроекции на занавес, повторяющие декорации. Каплевич сделал комплимент Самаре: в польской сцене в видеопроекции и на заднике сцены использовано изображение самарского костела на улице Фрунзе, показанное сквозь сетку ветвей.

Сказать, что премьера «Бориса Годунова» неудачная, нельзя, но многое в спектакле требует дополнительной работы. Опера войдет в репертуар и, надеюсь, будет идти на сцене театра не реже, чем «Князь Игорь»...

Нина Чусова, режиссер-постановщик (www.parkgagarina.ru ):
- Мою кандидатуру предложил Павел Каплевич. Все сразу напряглись. Я и оперу никогда не ставила, и… подход у меня нестандартный. А задача была сделать классический вариант. Но мы встретились с директором, с художественным руководством, переговорили, поняли, что можно, сохранив историзм, достигнуть современного видения... опера очень современная и актуальная. Про власть, про муки совести. Мы спрашиваем, может ли совестливый человек устоять у власти, и приходим к выводу, что нет....

Павел Каплевич, художник-постановщик:
- Мы договаривались с режиссером сделать спектакль, который будет не просто отвечать представлениям о том, каким должен быть «Борис Годунов». Мы хотим, чтобы в нем читался адрес, был элемент узнавания. Не знаю, обратили вы внимание или нет, но мои костюмы бояр во время коронации — чрезмерные, гиперболизированные. Они надели все самое лучшее и дорогое, потому что у них «гулялово». Гламур, безостановочный глянец... Потом во всех декорациях и костюмах фактура положена так, как будто мы все видим в письменах. Будто это старая, рассохшаяся бумага. То есть мы будто участвуем в создании летописи или вспоминаем про то, как кто-то создавал летопись. И вот летопись рассыхается, но кругом изумруды, парча, меха, блестки... Мне кажется, это очень напоминает то, что происходит в наши дни.



 
Источник

Этот текст на портале http://vninform.ru
Написать нам