В ожидании чуда…

Оформление и костюмы к спектаклю по эскизам Александра Бенуа – от историка моды Александра Васильева

Возобновление в Самарском оперном театре одноактного балета «Павильон Армиды» ожидалось с большим интересом. Реконструкцией оформления и костюмов спектакля по оригинальным эскизам Александра Бенуа занимался коллекционер и историк моды Александр Васильев.



Немного истории

Именно знаменитый театральный художник Александр Бенуа, пленившийся фантастической историей Теофиля Готье, стал автором либретто, сценографии и костюмов балета «Павильон Армиды». Благодаря увлекательному сюжету, роскошным декорациям, музыке Николая Черепнина и хореографии Михаила Фокина этот балет явился выдающимся явлением искусства. Вскоре после состоявшейся в 1907 году премьеры в Мариинском театре он открыл в 1909 году блистательную балетную ретроспективу дягилевских «Русских сезонов» в Париже.

На самарской сцене «Павильон Армиды»» был впервые поставлен в 1999 году. Наряду с «Жар-птицей» на музыку Игоря Стравинского и «Сильфидами» на музыку Фредерика Шопена он составил программу вечера балетов Серебряного века с хореографией Михаила Фокина. Эту постановку осуществил главный балетмейстер театра выдающийся танцовщик, хореограф, тонкий знаток классического наследия народный артист СССР Никита Долгушин.

За исключением «Сильфид» - одного из самых репертуарных балетных дивертисментов, идущих обычно под названием «Шопениана», два другие балета в те годы были практически неизвестны российскому зрителю. Между тем это подлинные жемчужины начала ХХ века, и знакомство с ними стало событием и для любителей балета, и для самарской труппы, получившей возможность освоить новую для себя стилистику и тем самым расширить творческий диапазон.

Для Никиты Долгушина главным в работе над постановкой балетов Серебряного века было по возможности более точное воссоздание авторской хореографии Михаила Фокина, его изысканной пластической лексики. В остальном, по свидетельству самого постановщика, задача не выходила за рамки «фрагментирования» и «сюитизирования». Таким образом, в 1999 году театр не ставил перед собой задачи воссоздания всех компонентов спектаклей дягилевской антрепризы. Между тем, именно воплощенное в них и невиданное до той поры триединство музыки, хореографии и живописи в наибольшей степени поразило воображение европейцев и оказалось знаковым, определив в буквальном смысле слова революционный этап в развитии мирового балетного искусства.

Коварство и любовь

Конечно, и сегодня, как и в 1999 году, речь идет не об абсолютно аутентичном воссоздании всех деталей оформления и костюмов «Павильона Армиды». Эта задача практически невыполнима: с течением времени многое оказалось утраченным и в сценографии, и в эскизах костюмов, отсутствуют материалы, из которых шили костюмы в начале ХХ века. Тем не мене, благодаря обширным знаниям и опыту Александра Васильева, многие годы занимающегося историей моды и театрального костюма, удалось многого добиться, в особенности в воспроизведении соответствующих эстетике начала ХХ века нарядных и праздничных костюмов. Длинные юбки у женщин, изящно разукрашенные камзолы у мужчин-солистов, пышные с огромными перьями головные уборы - все это прекрасно смотрится на артистах и, несмотря на необычные для современного глаза покрои балетных костюмов, кажется, совсем не мешает танцовщикам.

Пока что есть некоторые проблемы со сценографией спектакля. Александр Бенуа не скрывал, что уж очень роскошно хотелось ему изобразить таинственный павильон и уж очень затейливыми должны быть волшебные сады царицы Армиды и ее дворец в глубине. В спектакле удалось воспроизвести общую композицию созданного Бенуа оформления, но остались досадные проблемы в технических деталях, которые не позволяют ощутить столь важную именно для этого балета изначально заключенную в его сюжете атмосферу чародейства и таинственности.

Сюжет вкратце таков. Спешащий к своей невесте виконт Рене де Божанси по воле случая останавливается на ночь в таинственном павильоне со старинным гобеленом с изображенной на нем красавицей царицей Армидой. В полночь гобелен оживает, и виконт не без коварного умысла продавшего душу дьяволу маркиза, владельца павильона, оказывается на празднестве в роскошном саду Армиды, которая обольщает его своими чарами. Очнувшись поутру, виконт обнаруживает на руке подаренный Армидой шарф и с ужасом сознает, что и сам попал во власть дьявола.

В спектакле все значительно проще и совсем не так таинственно. Даже на втором премьерном показе не удалось четко воспроизвести визуальный эффект «оживления» гобелена и превращения павильона в роскошный сад. Все это делается на допотопном уровне, без использования каких-либо современных технических средств, которыми, как сообщалось, оснащена после реставрации сцена театра. Было видно, как стремительно покидают недостаточно затемненный гобелен изображенные на нем «ожившие» персоны, как появляющийся из-за правой кулисы человек лихорадочно собирает и уносит со сцены лишнюю мебель, как потом поднимается под колосники картинка с гобеленом, открывая пространство дворцового сада. То же – и при возвращении главного героя в реальную жизнь. Есть проблемы и со световой партитурой балета, издержки которой придают рисованым декорациям с помпезным фасадом дворца, массивной каменной оградой и фонтанами парка излишне бутафорский вид. На всем этом можно было и не заострять внимание, но именно новое сценическое оформление - главный козырь возобновленного спектакля.

В «Павильоне Армиды»-2012 нетронутой осталась сделанная Долгушиным редакция фокинской хореографии, которую восстановили педагоги-репетиторы театра Ольга Бараховская и Валентина Пономаренко, участвовавшие в постановке 1999 года, и Геннадий Акаченок. Наибольший успех сопутствует исполнителям, сумевшим пропустить через себя и воплотить фокинскую танцевальную стилистику, лишенную броских технических элементов и привлекающую прежде всего внутренним благородством танцевальной пластики и мягкой, изящной пантомимы.

В спектакле, который довелось посмотреть, прекрасное впечатление произвели Ксения Овчинникова - торжествующе обольстительная Армида и Дмитрий Пономарев - импозантный, в меру страстный юный виконт. Евгений Турдиев был излишне холоден и приземлен в выигрышной партии любимого пажа Армиды, а коварный маркиз в исполнении Владимира Шачнева предстал навязчиво мимизирующим кривлякой. К сожалению, в финале не возникает ощущение драматического исхода сюжета, в связи с чем вся ночная фантасмагория воспринимается всего лишь как гармонично выстроенный дивертисмент с чередой разнообразных по характеру танцев. Очевидно, этого можно было избежать, если бы к спектаклю прикоснулась рука опытного хореографа-режиссера. Но Никиты Долгушина уже больше года нет с нами.

В мире грез

В один вечер с «Павильоном Армиды» идет одноактная «Шопениана», которую чуть более года назад возвратила на самарскую сцену Габриэла Комлева, в прошлом балерина, прекрасный знаток петербургской школы. Это четвертая постановка балета в нашем театре после осуществленных в 1931 году Александром Томским, в 1976 году Еленой Ключаревой и в 1999 году Никитой Долгушиным.

В «Шопениане», как и в «Павильоне Армиды», царит изысканная хореография Фокина, воплощающая романтический дух классического белого балета первой половины XIX века. Балет, требующий особой утонченности и духовной наполненности в сочетании с пунктуальной точностью и слаженностью выполнения отдельных па и композиционных построений, прошел, как говорится, на одном дыхании. В разнохарактерных сольных номерах прекрасно показались Марина Дворянчикова, Ксения Овчинникова, работающая первый сезон в нашем театре выпускница Московского хореографического училища Марина Накадзима и Алексей Турдиев.

Возвышенно-поэтичной «Шопениане» не очень идет сценография, предложенная художником Натальей Хохловой. Действие балета разворачивается в окружении перегруженных растительным орнаментом кулис. Да и задник с изображенными на нем желтыми осенними деревьями, лишающий пространство сцены глубины и воздуха – не лучший фон для хореографического воплощения романтической грезы.
Дирижер-постановщик обоих балетов Евгений Хохлов сумел добиться стильного и в то же время разнообразного по динамическим оттенкам звучания оркестра, в основном, мягкого и воздушного в «Шопениане» и передающего экзотический импрессионистский колорит музыки Черепнина в «Павильоне Армиды».

Источник