«Духовное оружие» волшебника звуков

 "Самарские известия", 13.12.2013
Валерий Иванов

СПРАВКА. Валерий Гергиев, художественный руководитель-директор Мариинского театра. Окончил Ленинградскую консерваторию по классу симфонического дирижирования у профессора Ильи Мусина. В 23 года одержал победу на конкурсе дирижеров имени Герберта фон Караяна в Берлине и еще студентом консерватории был приглашен в Кировский (ныне Мариинский) театр. В возрасте 35 лет избран художественным руководителем оперной труппы, с 1996 года художественный руководитель-директор Мариинского театра. Главный дирижер Лондонского симфонического оркестра. Сотрудничает с оркестром «Ла Скала», с Венским, Нью-Йоркским и Роттердамским филармоническими оркестрами. Член Совета по культуре и искусству при президенте РФ, председатель Всероссийского хорового общества. Почётный доктор Московского государственного университета, Почетный профессор Санкт-Петербургской консерватории. Народный артист России, лауреат Государственных премий России, Герой труда РФ.

Валерий Гергиев,
дирижер:
«Мы демонстрируем всему миру, насколько богат и могуч культурный потенциал России»

Мэтр считает, что наши дети должны жить в обстановке колоссального внимания к культуре

Это интервью с Валерием Гергиевым - художественным руководителем-директором Мариинского театра записано во время недавно проходившего в Самаре VI Музыкального фестиваля «Мстиславу Ростроповичу».

Фестивальные эксклюзивы
- Что составляет основу программ фестиваля «Мстиславу Ростроповичу»?
- Они формируются с опорой на то, что интересовало самого Ростроповича. Он видел свой путь в служении родному искусству, и как виолончелист и дирижер считал своим долгом давать жизнь произведениям, написанным крупнейшими композиторами русской школы. Но фестиваль «Мстиславу Ростроповичу» - это не только приношение великому музыканту - виолончелисту и дирижеру, весь творческий путь которого является маяком для многих российских исполнителей, но и продолжение его традиций приобщения слушателей к лучшим образцам классической и современной музыки.
- Чем объяснить, что в программе нынешнего фестиваля преобладали сочинения Игоря Стравинского?
- К сожалению, мы не так хорошо знаем музыку Стравинского, как бы хотелось, как ее знают в Нью-Йорке и Лондоне, где были десятки фестивалей, тематических акций, спектаклей, мировых премьер. Недавно исполнилось 130 лет со дня рождения композитора, и если мы доживем до его 150-летнего юбилея, закатим огромный фестиваль. Мой рабочий кабинет в Санкт-Петербурге в двадцати метрах от дома, где вырос Игорь Стравинский, и это для меня дополнительный стимул не только любить его музыку, но и думать о какой-то мере ответственности. Я художественный руководитель Мариинского театра, в котором, как хорошо известно, скорее, чем в доме, где жил композитор, прошло его детство. Его отец был ведущим басом Мариинки. В моем рабочем кабинете оригинальная фотография Чайковского с дарственной надписью Федору Игнатьевичу Стравинскому – «изумительному артисту, выдающемуся исполнителю партии Мамырова». Это «Чародейка», опять про Волгу. Я не только ценю и люблю Стравинского, но и стараюсь делать так, чтобы как можно больше людей узнали, кто он и почему его нужно любить, что это все-таки не великий американский композитор, хотя он и пожил в Калифорнии, а грандиозный артист, который пришел в мир из Петербурга, изменил этот мир, что он революционер не меньшего масштаба, чем Владимир Ильич Ленин. Мне интересно показать слушателям, что Стравинский продолжал писать русскую музыку и в Америке, что «Свадебка» - одно из его самых русских обрядовых произведений. А кому-то оно покажется языческим. В нынешний приезд в Самару мы сыграли музыку к балетам Игоря Стравинского «Жар-птица» и «Игра в карты», а также его Каприччио для фортепиано с оркестром, причем, два последние сочинения прозвучали в Самаре впервые.

Осознать свою миссию
- Советское искусство всегда было интернациональным по своей сути. Свидетельство этого - и ваша, Валерий Абисалович, творческая судьба.
- Конечно. Вот только один штрих. Одним из моих предшественников и учителей в Мариинском театре был великий дирижер Константин Арсентьевич Симеонов. Он учился в Ленинграде, но много работал в Киеве, внес огромный вклад в украинскую культуру. Я был с ним близок, бывал в его доме. Мы часто гуляли по Ленинграду, говорили о музыке. Я многое почерпнул от Симеонова. Мы очень чтим эту гигантскую фигуру.
- Как бы вы сформулировали основную миссию вашего искусства?
- В наше непростое время мы находим возможность демонстрировать и россиянам, и всему миру, насколько богат, могуч культурный потенциал России. Я думаю об этом, когда звучит гениальная музыка Сергея Прокофьева и Дмитрия Шостаковича, когда играет такой музыкант, как Юрий Башмет. Меня не оставляет мысль о том, как много хорошего можно сделать. Представьте, читаешь о том, что где-то идет война, что-то взорвали, а потом - о нашем фестивале. Это уравновешивает больную, ненормальную обстановку, которой мы все уже сыты по горло на протяжении многих лет.

Обретенная истина
- Что для вас, Валерий Абисалович, важнее: работа в оперном театре или в симфоническом оркестре?
- Мне повезло быть именно оперным дирижером. Я люблю театр, потому что это величайшая форма общения с публикой, когда музыкальный и зрительный ряд, сама мистерия, тайна сценического действа становятся огромным духовным оружием в руках театрального деятеля. Но я люблю выступать и в зале филармонии. Вообще, нужно уметь сочетать и то, и другое. Главное - ясно отдавать себе отчет в том, что можешь сделать. Когда почувствую, что иссяк, не могу ничего создать в театре, - уйду. Но пока такого ощущения у меня нет.
- С коллективом и оркестром Мариинского театра вы много гастролируете не только за рубежом, но и в российских городах.
- Вспоминаю середину 1990-х годов - время, когда наш театр не имел возможности выступить даже в Москве. Тогда я думал о том, как бы после сорока – пятидесяти выступлений в Штатах хоть раз приехать в столицу. Но не было денег, чтобы перевезти коллектив Мариинского театра из Петербурга в Москву. И когда я в сердцах сказал Лужкову об этом позоре – о том, что Мариинский и Большой театры с 1975 года не выступали друг у друга, Лужков тут же отреагировал и принял эмоциональное решение. Так в 1997 году мы впервые после 17-летнего перерыва приехали в Москву с концертом, а в январе 1998 года показали свои спектакли в Большом театре. Зал ломился от публики – ведь тогда о Мариинском театре в Москве знали лишь понаслышке. Я считаю, что наши теперешние выступления в российских городах – это поступок, в который раз подтверждающий истину, которую я давно искал. Эта истина – в ощущении того, что ты находишься в своей стране и что недостаточно быть только дома со своими детьми, с теми, кого ты любишь. Нужно делать что-то полезное для людей.
Когда не нужны стимулы
- Где вы черпаете энергию для столь интенсивной работы, которая под силу далеко не каждому?
- Мой жизненный ритм действительно чрезвычайно насыщен. Но чтобы выдержать его, мне не нужны никакие дополнительные стимулы. Вместе с моими друзьями мы выстраиваем программы, а затем стараемся их осуществить. Нужно уметь планировать время. Я должен был этому научиться и научился - об этом даже не нужно рассказывать. Меня вдохновляет присутствие замечательных исполнителей, моего любимого оркестра и вообще - наш театр. Конечно, можно просто выполнять свои повседневные обязанности, а можно попытаться сделать что-то большее.

Город детей
- В последние годы вы все больше внимания уделяете детям.
- Наши дети должны жить в обстановке колоссального внимания к культуре. Я не против поп-индустрии. Но ни у кого даже язык не повернется говорить об индустрии, например, Моцарта или Чайковского. Понятие шоу-бизнеса существует потому, что за этим стоят огромные деньги, которые, в свою очередь, приносят еще больше денег. Я и все, кто работает в Мариинском театре, стремимся сделать так, чтобы не только ученики музыкальных школ, а буквально все школьники Санкт-Петербурга и северо-западных регионов России имели возможность попасть на любой спектакль в любое из трех наших театральных зданий. У нас огромная региональная программа, в соответствии с которой теперь не только мы приезжаем в регионы, а оттуда – из Мурманска, Архангельска, Череповца, Вологды - детей привозят к нам. По нашим подсчетам только за первые месяцы нового сезона у нас побывали 18 тысяч детей из регионов. За год эта цифра должна вырасти до 100 тысяч, а это уже целый город. Дети, которые проходят через Мариинский театр, не приносят нам денег. Здесь, наоборот, нужно вкладывать деньги, многое делать бесплатно. Но из этих 18 тысяч детей, может быть, вырастут один или двое Чайковских или Прокофьевых. В это всегда хочется верить. Когда я был сопливым мальчонкой и в наш город приезжали великие музыканты Рихтер, Ойстрах, Ростропович, я еще не мог осознать масштаб этих личностей. И меня они не знали – нас таких было много. Но я понимаю, как многим им обязан: тогда я услышал, как можно играть на фортепиано, скрипке, виолончели. Это были люди столетия, и они приезжали в маленький Владикавказ. Спрашивается, что они там забыли?

Инвестиции в будущее
- Что побудило вас возглавить Всероссийское хоровое общество?
- Задача огромной важности - вернуть музыку во все общеобразовательные школы страны. Вместе мы не дадим погубить музыкальные школы. Но все школы России – это важнее. Мы все вышли из детских хоров. Зачем же нам уходить от того, что когда-то давало возможность нашей стране быть передовой музыкальной державой мира. Нужно стремиться, чтобы наша система общего и музыкального образования была лучшей. К этому же стремятся китайцы, американцы, другие народы. Каждый - по-своему. Кто-то начинает строить на песке, а нам ничего не нужно выдумывать. У нас все было, и это нужно возвратить. Это просто должно стать частью жизни каждого ребенка. Ребенок, который к своим десяти годам никогда не участвовал ни в одном, даже скромном творческом коллективе, не чувствует себя частью общества. А когда я пел в общем школьном хоре, то медленно, но верно начинал понимать, что мы все – члены общества. И наш хор пятого класса общеобразовательной школы пел в филармонии Владикавказа с главным дирижером современную музыку. Дети в семь лет не решают, нужен ли школе хор. И родители не могут это решить, так как невозможно собрать родительское собрание с несколькими миллионами родителей. Это должен решить небольшой круг людей – членов Совета по культуре и искусству при президенте, которые в этом вопросе разбираются лучше, чем чиновники, и которые способны думать о будущих поколениях, а не о том, как тот или иной коллектив может сегодня больше заработать. Это и есть инвестиции в будущее, то, где мы можем запросто, без миллиардов долларов вернуть себе первейшие позиции в мире.
- Удалось ли вам, Валерий Абисалович, за многие посещения Самары хоть немного отдохнуть, посмотреть город?
- Один раз была прогулка на теплоходике по Волге – часа на три.

Откровение
В заключение - прочитанное не так давно колоритное высказывание Валерия Гергиева о самом себе: «Человек приходит в этот мир не случайно. И есть непостижимость его существования. Разгадать её невозможно, да и не нужно это делать. Я много получил в детстве от природы. Родители и мамины братья увозили меня и сестёр в горные ущелья, где нас окружала суровая, чистая красота. Было ощущение счастья от высокого прозрачного неба, ледяной воды и кипящих брызгами рек, от птиц, как бы висящих в небе. Я был ближе к солнцу и к горным пропастям, чем остальные, потому что пронзительнее, яснее чувствовал и впитывал всё это. Вот эта энергия гор и солнца, наверное, питает меня до сих пор».